Клодия Монтерро спускалась по склону следом за Джобом, идя так близко, что достаточно было только протянуть руку, чтобы коснуться его спины. Джоб нес на плече одну из ракетных установок, а за Клодией его второй номер сгибался под тяжестью запасных ракет.

Идти было неудобно и опасно, так как кварцевая галька предательски скользила под ногами. Клодию радовало то, что она шла по этой предательской земле так же твердо и уверенно, как и любой из них.

Тем не менее к тому времени, когда они спустились со склона и поползли на свою позицию к аэродрому, она взмокла. Всего лишь несколько недель назад в подобной ситуации она бы чувствовала себя не в своей тарелке, теперь же она легко ориентировалась по свету вечерней звезды над холмом и мгновенно реагировала на знаки Джоба, почти автоматически ступая так, чтобы оставлять как можно меньше следов.

Они приблизились к густому подлеску, где им предстояло занять боевую позицию, и затаились среди деревьев. Клодия помогла Джобу подготовить «стингер» к стрельбе, затем нашла себе удобное место под деревом, села и стала ждать.

Джоб оставил ее со вторым номером и растворился в темноте, как охотящийся леопард. Она расстроилась, видя, как он ушел, хотя еще не так давно она бы просто ударилась в панику. Только теперь она осознала, насколько мужественней и уверенней она стала за эти несколько недель.

«Папа будет гордиться мной, — улыбнулась она про себя, используя будущее время, как будто ее отец все еще был жив. — Конечно же, он жив, — заверила она сама себя, — он все еще где-то здесь и, может быть, в эту минуту смотрит на меня. Иначе как бы я все это так долго терпела?» — Думать об отце было приятно, и воспоминания о нем смешивались с мыслями о Шоне. Ей даже казалось, будто они слились в один образ и ее отец каким-то образом перевоплотился в образ любимого. Эти мысли сглаживали ее одиночество до тех пор, пока не вернулся Джоб — так же беззвучно и неожиданно, как и ушел.

— Все остальные расчеты уже на местах, — прошептал он, усаживаясь рядом с ней. — Но эта ночь будет тянуться очень долго, так что попытайся немного поспать.

— Я ни за что не смогу уснуть, — ответила она так тихо, что ему пришлось придвинуться ближе, чтобы расслышать ее слова. — Расскажи мне лучше о Шоне Кортни, я хочу знать о нем все, что знаешь ты.

— Иногда он — герой, а иногда — полный идиот. — Джоб задумался. — Но большую часть времени он где-то между этими состояниями.

— Но почему же тогда ты с ним так долго?

— Он мой друг, — просто ответил Джоб, затем медленно, то и дело запинаясь, начал рассказывать ей о друге, и так они проговорили всю ночь.

Клодия жадно слушала, лишь изредка перебивая короткими вопросами: «Он был женат, не так ли, Джоб?» Или: «А почему он ушел из дома? Я слышала, что его семья сказочно богата. Почему он выбрал такую жизнь?»

Так за эти несколько часов они стали друзьями. Клодия обрела своего первого настоящего друга в Африке. И в конце Джоб негромко сказал ей своим красивым, глубоким африканским голосом:

— Мне будет очень не хватать его — куда больше, чем я могу выразить словами.

— Ты говоришь, как будто вы расстаетесь навсегда, но это не так. Все будет так же, как и раньше.

— Нет, — покачал головой Джоб, — так, как раньше, уже не будет никогда. Он уйдет с тобой. Наше время, когда мы с ним были вместе, закончилось, начинается твое время.

— Только не надо меня за это ненавидеть, Джоб! — Она протянула руку, чтобы дотронуться до него.

— Вам будет хорошо вместе, — ответил он. — Я думаю, что тебе с ним будет так же хорошо, как и мне было в свое время. Мои мысли будут всегда рядом с вами, и я хочу, чтобы вы были счастливы.

— Спасибо, Джоб, — прошептала Клодия. — Ты всегда будешь нашим другом.

Джоб поднял руку и взглянул на раздвинутые пальцы на фоне разгорающейся зари.

— Время рогов, — пробормотал он тихо. — Теперь уже скоро. — И как только он сказал это, вспышка темно-красного огня осветила небо над холмом.