Утром, пока Рима составляла для него полетное задание, а потом, взяв сумку вяленого мяса, ездила к диспетчерам, Шон поехал в больницу.

Ногу Шадраху ампутировали на несколько дюймов ниже бедра. Восточногерманский доктор показал Шону рентгеновские снимки.

— Безнадежно. — Врач указал на осколки костей. — Как конфетти!

В хирургическом отделении присесть было некуда, поэтому Шон некоторое время постоял возле постели Шадраха, вспоминая вместе с ним сражения и охоты, в которых они принимали участие. О ноге они не говорили, а когда воспоминания иссякли, Шон дал медсестре сто долларов, чтобы она как следует ухаживала за ним, и отправился в аэропорт.

Рима уже договорилась насчет полетного задания, а «бичкрафт» был заправлен и под завязку нагружен всякой всячиной от свежих фруктов и овощей до туалетной бумаги для лагеря.

— Ты просто героиня, Рима, — сказал он, а потом, стоя у трапа самолета, вкратце поведал ей о своей встрече с Джеффри Мангузой.

— Короче, все это неутешительно, — закончил он. — Думаю, тебе стоит начать подыскивать себе другую работу.

— Я очень сочувствую тебе, Шон, — сказала она. — Но обо мне можешь не беспокоиться. Я просто не знала, как сказать тебе, что 16 сентября я улетаю в Канаду. Все улажено. Скоро я стану профессорской женой.

— Будь счастлива, — сказал Шон и в первый раз поцеловал ее, а она, несмотря на темно-ореховый цвет кожи, густо покраснела, отчего стала лишь еще более хорошенькой.

Шон сделал три круга на малой высоте над лагерем и, заканчивая третий, наконец заметил «тойоту», за рулем которой сидел Джоб, а Матату примостился в кузове. Машина неслась к взлетно-посадочной полосе. Он приземлился и зарулил «бичкрафт» в загородку из оцинкованной сетки, предназначенной не давать слонам отрывать крылья, а львам жевать колеса.

Когда подъехала «тойота» с Джобом и Матату, они перетаскали груз в кузов, а потом Шон рассказал им о том, что Шадрах лишился ноги.

Они вместе прошли через всю войну в буше и навидались всякого, но сейчас Шон заметил в глазах Джоба боль и горечь, когда тот пробормотал:

— Теперь нам понадобится новый ружьеносец номер два. В принципе, свежевальщик Пумула неплохой кандидат.

— Да, думаю, это неплохая идея, — согласился Шон.

Несколько мгновений они помолчали, отдавая дань уважения своему искалеченному товарищу. Потом, по-прежнему молча, забрались в «тойоту» и поехали в лагерь.